Книга "Воспоминания биржевого спекулянта"

В понедельник незадолго до полудня я вернулся в Хобокен и сразу увидел, как управляющий разговаривает с менеджером, которого я видел в Сент-Луисе в тот день, когда Теллер предложил мне вернуться к Долану. Я сразу догадался, что управляющий телеграфировал в головную контору и те прислали одного из своих людей, чтобы разобраться на месте. Жулики никому не доверяют.

– Я пришел за остальными деньгами, – заявил я управляющему.

– Тот самый? – спросил у управляющего посланник из Сент-Луиса.

– Да, – кивнул менеджер и вытащил из кармана пачку золотых сертификатов.

– Погоди! – остановил его человек из Сент-Луиса и, повернувшись ко мне, сказал: – Ливингстон, разве вам не говорили, что мы не хотим иметь с вами дело?

– Сначала отдайте мне мои деньги, – сказал я управляющему, и он протянул мне сначала две тысячные купюры, потом четыре пятисотенные и три сотенные.

– Что вы сказали? – повернулся я к человеку из Сент-Луиса.

– Мы вас предупреждали, что не хотим, чтобы вы играли в нашем заведении.

– Ну да, – кивнул я. – Поэтому мне пришлось приехать сюда.

– Больше сюда не приходите. Держитесь подальше! – рявкнул он.

Тут к нам с небрежным видом приблизился охранник в серой униформе. Человек из Сент-Луиса потряс кулаком перед лицом управляющего и заорал:

– А ты, болван, куда смотрел? Это же Ливингстон! Тебя ведь предупреждали!

– Послушайте, – сказал я ему. – Мы не в Сент-Луисе. И здесь жульнические методы, которые применяет ваш босс, не прокатят.

– Держись отсюда подальше! Ты не будешь здесь играть!

– Если я не буду здесь играть, то никто не будет, – ответил я. – Здесь такие вещи вам с рук не сойдут.

Человек из Сент-Луиса тут же сменил тон.

– Послушай, парень, – сказал он, потея от волнения, – сделай нам одолжение. Ну будь благоразумен. Ты же понимаешь, что мы не можем терпеть такие проигрыши изо дня в день. Старик взбесится, если он узнает, чьих рук это дело. Имей совесть, Ливингстон!

– Ладно, я не буду злоупотреблять, – пообещал я.

– Прислушайся к голосу разума. Ради всего святого, обходи нас стороной. Дай нам возможность развернуться как следует. Мы ведь новички здесь. Договорились?

– Только когда я окажусь здесь в следующий раз, будьте любезны не лезть на рожон, – бросил я напоследок и оставил их перебраниваться между собой.

Я немного обобрал их в отместку за то, как они обошлись со мной в Сент-Луисе. Мне не было никакого смысла продолжать злиться на них или пытаться добиться их закрытия. Я вернулся в контору Фуллертона, рассказал Макдевитту о своей поездке и предложил ему, если он захочет, стать у Теллера завсегдатаем и начать торговать помаленьку – пакетами по 20–30 акций, пока они к нему привыкнут. А когда я увижу шанс сорвать большой куш, то позвоню ему, и он сможет развернуться по-настоящему.

Я выдал Макдевитту тысячу долларов, и он начал ездить в Хобокен, действуя так, как мы договорились. Постепенно он стал у них завсегдатаем. И вот однажды, когда я почувствовал, что надвигается настоящее дело, я подал Маку сигнал, и он сыграл на понижение на всю сумму, какую ему позволили. В этот день я заработал чистыми 2,8 тысячи долларов за вычетом доли Мака и всех других расходов и подозреваю, что Мак вложил в игру немного и своих деньжат. Менее чем через месяц после этого Теллер прикрыл свою лавочку в Хобокене. Их достала полиция. Но они в любом случае долго не продержались бы, хотя я сыграл у них только дважды. Наступала эпоха рынка «быков»: акции устойчиво шли вверх, практически не допуская колебаний, достаточных хотя бы даже для того, чтобы перекрыть маржу в один пункт. Все играли на повышение и строили финансовые пирамиды, и в новых экономических обстоятельствах бакет-шопы массово разорялись по всей стране.

Правила игры изменились. Раньше игра в старомодном стиле полулегальных бакет-шопов имела определенные преимущества перед спекуляциями в уважаемых брокерских фирмах. Во-первых, автоматическое закрытие позиций, когда убыток достигает размеров залога, является наилучшей формой стоп-лосса. Ты не можешь потерять больше, чем внес в качестве залога, не было опасности несвоевременного исполнения приказа и т. д. В Нью-Йорке бакет-шопы никогда так не либеральничали со своими клиентами, как это было в западных штатах. Например, они принудительно ограничивали возможный доход по некоторым акциям двумя пунктами. В их числе были акции Американской сахарной компании и Теннессийской угольно-стальной компании. Даже если их курс поднимался на 10 пунктов за десять минут, вы по одной квитанции могли получить только за два пункта. Нью-йоркские бакет-шопы считали, что клиентам будет слишком жирно рисковать одним долларом, а выигрывать десять. Временами случалось, что все такие заведения, даже самые крупные, вообще отказывались принимать заявки на какие-то акции. В 1900 году, накануне президентских выборов, когда было предрешено, что победит Маккинли, ни одно заведение в стране не допускало клиентов к покупке акций. Шансы на победу Маккинли оценивались как три к одному. Купив акции в понедельник, можно было не сомневаться, что они вырастут минимум на три – шесть пунктов. Купив акции, можно было смело ставить на Брайана, и все равно остаться в выигрыше. Бакет-шопы в тот день ставки не принимали.